Нельзя есть живых

 

Ветер, запутываясь в ветвях деревьев, непрерывно шептал: "Ещё, ещё, ещё". Его ледяной голос разносился по всему миру, но слышало его только одно существо. 

 

Это был осунувшийся старик с белоснежной бородой. Его веки уже лет сто не открывались, мозоли на пальцах рук не проходили, а кашель преследовал даже в самую благоприятную погоду. У него не было имени, но была цель. 

- Ещё...ещё... - хрипел старик за ветром, пытаясь заточить кинжал. 

 

От его усердия летели искры, камни стирались в пыль,...

Уткнувшись лбом в окно, я ощущал невероятный восторг от предстоящей дороги. Тучи облепили всё небо, обещая прекрасную погоду для путешествий. Она уже потихоньку делилась своими молниями и редкими слезами. Вода ручейками стекала по стеклу, оставляя за собой уникальные узоры. Я отстранился немного от окна и принялся считать капли. 

- О, здрасте, здрасте, - внезапно ввалилась в купе пухлая женщина. - А шо, мы двое поедем? Во дела! Во повезло! 

 

Я мягко улыбнулся в ответ, чтобы показать своё...

Утро уже начиналось красиво: ситный дождик и яркое солнце. Красота! 

- Лучшее время для чаепития в беседке, - резюмировал дедушка и отхлебнул ещё не остывший чай. 

- И правда, - кивнула я в ответ. 

- У нас в детстве говорили, что в такую погоду волшебники рождаются. Не сладко. 

- Почему не сладко? Не буря же, - удивлённо уставилась я на дедулю. 

- Чай не сладкий, - буркнул он в ответ, хватая рафинад. – А узнать, что в тебе есть волшебство… да и в такую погоду… - растягивал он каждое слово. 

 

Я...

Двое склонили свои головы над столом, что-то изучая. Гробовая тишина лишь изредка нарушалась попискиванием огоньков на столешнице. 

- Смотри, он-таки добился своего, – произнёс мужчина в белом, указывая пальцем на яркий огонёк. 

- Только поздно, – мягко и как-то грустно ответил его брат и провёл чёрным рукавом над столешницей. 

 

Яркая звезда, которая недавно привлекала их внимание, постепенно начала тускнеть, пока вовсе не погасла. На первых порах такие моменты волновали и пугали двоих. Однако...

Я лежал в небольшой комнате, отдыхая после сложного домашнего задания. Заходившее солнце тихо играло лучами на стене. В голове была неопределённость, вроде есть мысль, но она тут же теряется в тумане сознания, из которого вскоре выходит уже что-то другое, но и оно долго не удерживается. Такое бывает, из этого состояния хочется побыстрее выйти.  

Глаза были направлены в сторону, куда падали лучи, но они их не видели, в них не было силы, способной вытянуть нить определённости, которая бы...

 

Каждый раз прежде неё наполнял комнату аромат горячего капучино.  

Так как у неё был большой интерес к груде скомканных бумаг, которые разбросились повсюду в моей комнате, к допотопной пишущей машинке, стоящей на моём столе и аляпотавым письменам на краю машины, она никогда не забыла спозаранку приносить крепительное питье. Её ежедневные привычки успели стать неотъемлемой частью моей жизни. Круглый след пластикового стаканчика здесь на столе, хотя я всю ночь...

- Сто кило счастья, чистейшего, без обмана… 

Сто кило счастья, разве этого мало? - напевал он, хихикая. 

Он стоял сзади и протягивал к ней руки, жадно шевеля пальцами, и явно подтрунивал над ней, застывшей перед напольными весами. Она сквозь слезы смотрела на страшное число, злорадно мигающее на них. 

 

- Они сломались. Наверно. - всхлипнула она. 

- Конечно. Давай их в окно выкинем? – предложил он и добрался, наконец, озорными пальцами до ее мягких боков. Пальцы попытались нащупать ее ребра,...

На первое в своей жизни судебное заседание двадцатипятилетняя адвокатесса Элеонора Артемьевна Вяземская вплыла чудесным, дымчатым призраком: в белом газовом платье до пят, бежевой широкополой шляпе – с радужным павлиньим пером, бордовых лайковых перчатках. И – босиком. 

Судья, пожилой, кряжистый, с блестящим бисером пота на круглой, почти лысой голове, посмотрел на длинные загорелые, с беспокойными сухожилиями и ярко-алыми налакированными ногтями женские ступни и с изумлённым восторгом...