Невозможно представить поселок Нюда без речки. Даже название поселку дала речка Нюда.
Речушка сама по себе не большая, летом особенно, мелкая и узкая. Протяженность от истока до устья всего 18 километров. Но душе и сердцу эта речушка очень дорога. Ни зимой, ни летом она не пустовала. Я имею в виду часть речки, которая была в поселке.
Зимой на речке, выше бани по течению, устраивали хоккейную площадку. Играли парни в хоккей с мячом обычно. И надо сказать, что очень хорошо играли. За площадкой очень хорошо следили. Всю зиму очищали от снега. Снежные борта были высотой с человека. Не надо было и коробки строить. Если на льду появлялись трещины и неровности , ребята заливали каток – выравнивали лед и следили что бы никто не катался пока вода не замерзнет. Когда в хоккей не играли, то младшие катались на коньках. Поначалу были коньки «снегурки». Их, при помощи палочки и веревочек прикручивали к валенкам и катались. Для начинающих было удобно – ноги не очень уставали. Ну, а потом появились коньки на ботинках «хоккейные». Ребятня и без хоккея ждала, когда речка замерзнет. Очень часто лед замерзал раньше, чем появлялся снег. Это было самое хорошее время для коньковых походов по речке. Вот и в один год мы с ребятами отправились по льду на коньках вниз по речке. Почти до «стройконторовских» сенокосов доходили. Когда то, наверно при строительстве поселка, была организация «Стройконтора» и эта организация имела лошадей и конюшню. В том месте они косили сено для лошадей. Потом контору закрыли, а название сенокосов осталось. Туда бежали ходко, вот только завалы на речке мешали. Весной наносило течением бревна и упавшие в воду деревья и в каких-то местах застревало бревно, а на него другие приносило, вот и образовывались завалы. Не проплыть не проехать.
Обратно ехать было плохо. Уже устали, выдохлись. Стали мерзнуть. Особенно руки. Пальцы было не разогнуть. Дома уже в тепле, когда руки стали отходить от холода, они стали болеть до слез.
Весной все ребята ходили на речку, ждали ледохода. Как только ледоход начинался, парни по смелее прыгали на проплывающие льдины и катались, пока не промокнут. Такое было развлечение. Купаться начинали очень рано. Обычно на «купалке» разводили костер и, накупавшись, грелись у костра. К костру не пускали тех кто дров не принес. Надо было обязательно принести или чурку или еще что то горючее. Придешь на «купалку» спросишь
- Вода теплая?
- Во! – отвечают, поднимая большой палец. А у самого губы синие, трясется и бежит быстрей к костру. Стоят кружком, греются. Грелись до того, что по телу шли красные пятна. Правда, когда остывали, пятна эти проходили.
Мест для купания или «купалок» было несколько: «Карпов участок», «Купалка» до моста УЖД,
«Лужок» у Сахалинской горки, «У бани» и «Широкое». Возле бани обычно мелко было, и там купалась малышня. Там я и научился плавать самостоятельно. Сначала по дну руками, потом ногой отталкивался от дна, ну а потом уже сам поплыл. Периодически у бани устраивали типа плотину. Помню, загнали бульдозер в речку и нагребли вал грунта со дна. Воду всю замутили. Рыба, какая была выплыла наверх. Ее стали ловить, кто, чем мог. Кто майку снял и майкой ловил, кто штанами, а кто руками. Кто-то даже щуку поймал! А вообще-то рыбу ловили кто как, правда, мелкую. Кто-то вилкой колол бычков и серячков среди камней. Кто-то щурят подсекал трех -якорным крючком на леске или петлей, а еще блеснили - привязывали леску с вертушкой блесной к удилищу, закидывали и проводили. Так ловили щучек.
«Широкое» купалка была на особом счету. Туда ходили кто по старше был и взрослые. Место отвечало своему названию. Это был широкий плес и омут. Глубина была приличная, взрослого скрывало. Там устраивали нырялку. Устанавливали доску по крепче и гибкую. С нее, раскачиваясь, ныряли в воду. Было высоковато. И по началу, кто младше, просто прыгали. Потом, уже осмелев, тоже ныряли. Что бы переплыть на другой берег, надо было хорошо плавать. Я переплывал, и потом, на другом берегу отдыхал в камышах. Дно там илистое было и, после нескольких ныряний, вода становилась мутная.
Речка хоть и небольшая была, но в ней водилась форель дикая. Форель поднималась по речке в самое верховье. Жил в Нюде дед Фокин. Вот он ловил форель. Дед с усами пшеничного цвета, ходил в шляпе, курил трубку с махоркой. Он рассказывал, что форель очень осторожная рыба. Она даже, если тень увидит, то сразу уходит.
Брат старший подсказал ставить на форель закидушки. Кусок лески привязывался к чему-нибудь и пускался по течению с насаженными на крючок червями. Я поставил. Вы ше «Широкого» был перекат на речке, на нем я и поставил по середине речки. Пришел на следующий день, а леска оборвана. Остатки лески я привязал к бревну у берега, завязав новый крючок и насадив червей несколько. Там, у берега был небольшой омуток. Вот только бревно высоко было от воды. Лески с собой не было довязать. Оставил так. На следующий день пришли мы вместе с одноклассником Геной Зинкевичем Стал я поднимать закидуху, а там форелина, да большая. Уже осталось в руку схватить ее и тут леска не выдерживает и рвется. Ушла! Потом пригляделся, она под бревном стоит, видимо в шоке. Говорю Генке; « Тащи рогатину». Он сломал рогатину. Я хотел прижать форелину рогатиной, но где там. Только сунул ее в воду, форелина сразу метнулась и ушла. Так обидно стало, но ничего не поделаешь. Больше на форель я не ходил.
Такая вот речка Нюда была. Она не была, она и сейчас есть, только нас там нет.