Оказывается, ты становишься психофизически другим, едва из русской бестолковщины, отборных матюжков, аллегорий без аллергий и тропинок тропов попадаешь в чужие земли. И не просто попадаешь, но растворяешься, как грубая солоно-кисло-горько-сахарная голова в гортанном тевтонском лязганье, в захлёбывающемся певучем романском речитативе, в грассирующих с каким-то утробным мурлыкающим урчанием француженках. Да, из городского до мозга костей цивильного русского парня становишься – нет, не мгновенно,...

 

Ад – это не пекло. Не козлоногие рогачи – с кровавыми вилами. И даже – не сам Сатана. Непрестанно мимикрикующий. Постоянно переливающийся. Всеми цветами радуги. От ванильного благодушия – до земляничной кислинки. Я вам скажу – где находится ад. Чуть выше низшей границы дыхания и аорты. Ты хочешь вдохнуть, но алая пульсирующая кровь не даёт тебе этого сделать. Ты пытаешься выдохнуть, а багровая венозная жижа утягивает тебя, словно болотная трясина. Нет, не всего. Не сразу. Не целиком. Очень...

* * * 

Как деления факт проверяется умножением, так необходимость присутствия проверяется отсутствием… 

* * * 

Как правило, вас держат не за то, что вы нужны, а потому что просто не хотят отпускать! 

 

* * * 

Он был подлецом, сволочью и негодяем… Зато не пил, не курил и бегал на лыжах! 

 

* * * 

Мужики, уступайте дамам место под солнцем, и они вас непременно пропустят первыми на конец Света! 

 

* * * 

Чтобы сохранить здоровый цвет лица, она по ночам беспробудно спала, вследствие чего никому...

Тёмно-вишнёвый, с жёлтыми бликами горящих фонарей – на блестящем лакированном кузове «Mercedes GLA» аккуратно катил по запруженной автомобилями дороге. Девушка, за рулём кроссовера, зябко повела плечами. 

– Не, мои точно рехнулись… Оба… И – мамка, и – папка… Оба рехнулись… А Жасминке потом всё это… Братец дорогой от них слинял… Куда-то… В Сочи, вроде… Стал отдельно жить… И папка с мамкой опять грызться стали… А теперь вообще чёрт знает что придумали… Надо ж такое придумать… 

Девушка покрутила...

Сразу скажу: раз двадцать или тридцать. Точно уже и не помню. Но вот один день, который, казалось, тянулся несколько суток, запомнился навсегда. Февраль 1989-го. Стужа – под 30 вдруг сменилась почти весенней оттепелью, градуса 2-3, кажется, и мы тихим караванчиком (автобус с актёрами, автобус с обмундированием, оружием, боеприпасами, лихтваген, каверваген, автобус с реж-постом, опер-постом, худ-постом, и прочим начальствующим составов киностудии «Беларусьфильм) ранним зимним утречком...