Представьте себе мир, в котором никогда ничего не происходит. 

Мир, где нет движения. Нет жизни. Где времена года не сменяют друг друга, где не рождаются дети и на смену старым поколениям не приходят новые, где солнце не заходит, чтобы с рассветом подняться в зените, где нет завтра и вчера, где время не идёт вперёд, где Земля не крутится вокруг солнца, раз за разом совершая привычный оборот. Где колесо не катится по бесконечному кругу; где колеса и вовсе нет. 

Где всё мертво. Где только пустота и забвение.  

Это мой мир. Наш. 

Наш с Призраком - так зовут моего пса. Белый, тощий, облезлый, без единого клочка шерсти, похожий на крысу - вот он, сидит по правую сторону от меня, покорно глядя безжизненными глазами-бусинками. Он не виляет хвостом и не любит играть. Он даже не спит.  

Мы сидим на пустынном берегу и смотрим на море - тёмное, густое, почти не двигающееся, как вода в ступе. На волнах, склонившись набок, стоит огромных размеров парусный корабль, но без парусов....

 

Всё, чего мы тогда хотели - это сбежать.  

Хотя, казалось бы, с чего вдруг, ведь у нас было всё и даже чуть больше? Но, как часто бывает, нам этого было слишком мало. "Всё" однажды становится "ничем", если это единственное, что у вас есть. Особенно, если вы молоды. 

 

А мы - я и Элли - были молоды. Мы были как раз в том переходном возрасте, когда каждая мышь уже не может считаться детёнышем, но и слишком молода для того, чтобы считаться взрослой, как её родители; в том возрасте, когда всё, что приносило радость в беззаботном детстве, год от года, как, например, игра в "наперегонки", заставляющая гнаться друг за другом, сломя голову, по всему городу, уже не вызывает ничего, кроме раздражения и скуки. В нашем огромном городе - Бокстауне - застроенном безликими, серыми, однообразными квадратными домами светло-коричневого, бледно-жёлтого или бежевого цвета, которые мы пренебрежительно между собой звали "коробками", нам стало слишком тесно. За то...

посмотри фильм "бумер". 

посмотри в окно. 

нет, ты, друг не умер. 

да, я чуть того. 

ведь каждый третий - гувер 

(вчерашний пинкертон) 

едкий дым смакуя 

наблюдает из авто 

за каждым 

чья жизнь - мелодрама 

без счастливого конца 

кто носит килограммы 

под полами пальто 

кому в подарок психотравма 

досталась от отца 

кому не спится без ста граммов 

размешанных со льдом. 

 

не почитают градского 

вагнера и глинку 

дети ленинградского 

в шапках-восьмиклинках 

не видели прекрасного 

(только на картинках) 

и не привыкли трахаться 

под дель рей и стинга. 

пришельцы - все, кто в лацканах 

и начищенных ботинках. 

им букв набор - твоя небраска 

большой куш - твоя мобилка 

и удел - лишь братская 

неброская могилка. 

ведь дети девяностых - 

внуки жертв репрессий 

что под надзором красных 

клали новый город 

из своих костей. 

каждый рано вырос взрослым 

но не мог иметь претензий 

а сейчас из тех рассказов 

ни один не вспомнят даже 

в сюжете новостей. 

 

но если по-твоему изменилось хоть...

Бабочка 

 

у девочки была бабочка 

у бабочки были крылья 

для счастья недоставало 

только лишь одного. 

девочка жила в сказочке 

но той, что спутаешь с былью 

она даже хотела как-то 

выйти гулять в окно. 

 

у девочки была мамочка 

о коей грезят все девочки 

прижимая плюшевых мишек 

к мокрым от слёз щекам. 

если б ещё и палочка 

волшебная была у девочки 

она б сама расплатилась с ма 

по всем невыставленным счетам. 

 

что же до самой бабочки 

(рыжего с чёрным окраса) 

она многого не просила 

а ещё не могла взлететь. 

ей приходилось жить в баночке 

да и то - далеко не сразу 

сперва она пережидала зиму 

под домом девочки 

чтоб ненароком не умереть. 

 

но когда девочка нашла бабочку 

она запирала форточки 

чтоб злые градус и минус 

не нарушили её сон 

а утром натертым яблочком 

кормила бабочку с ложечки; 

скатерть была салфеткою 

ладонь заменяла стол. 

 

и что была то за парочка! 

роднее лучших подружек. 

если б вы их увидели 

вам казалось, наверняка бы 

что загорелась лампочка 

в зале,...