Наша Душа растёт вместе с нами. Шрамы наши её шрамы. Запахи родных мест она нам напоминает. И она напоминает нам тепло Душ тех людей, кто оставил его в наших сердцах навечно. 

 

Меня дважды усыновляли, то есть удочеряли. Первый раз бабушка с дедушкой из Чистополя.  

Они отдыхали на берегу Камы и отметили меня. Мне было лет пять и я надевала младшим трусики после купания.  

Они брали меня на выходные. Его я помню с ситом, в котором лежали яблоки. Штаны его внизу были заправлены в шерстяные носки. Настоящий бабай. 

У них был одноэтажный домик на улице Вахитова, занавески на дверях и скатерть из зелёного плюша. 

Им меня не дали. Они по возрасту не подходили. Но они долго меня любили и , даже, когда я была уже в интернате слали мне посылки. Благодаря им у меня у первой появились авторучки. 

 

Второй раз меня из интерната начала удочерять женщина. Ей меня не дали, так как она была одинока и в детородном возрасте. И слава Богу. А то она меня...

Третья глава 

 

Я сама долго не могла мать простить. Сама искала, искала, 

а когда нашла, не смогла вымолвить слово Мама. И в глаза не могла ей смотреть. Это потом, когда я стала очень взрослой, я стала понимать, что вряд ли она могла засыпать спокойно, зная, что где-то там, далеко, не с ней, её доченька. И, когда я пришла на кладбище, к её могиле, стояла изморозь. Это как и плюс и минус в температуре. От этого все покрывается белой крошкой . И памятник стоял белым-белым. Я взялась тогда за угол голой ладошкой и прошептала: " Прости меня мама, что я тебя при жизни не простила. Вот теперь приходится у камня прощения просить..." И что тут началось?! Чудо чудное! Белая крошка стала оттаивать, хотя я руку давно убрала. И постепенно показался весь памятник. Он был из зелёного гранита. И я увидела впервые ее отчество и дату рождения. 

 

Так что успевайте просить прощения, иначе будет поздно. Подумайте сегодня кого вы никак не можете простить... 

Посмотрите на меня. Ведь я...

 

Жизнь в детдоме закончилась. Там, а там это в Чистополе, нас растили до школы. В школу повезли в Заинск. Школа-интернат, где прошли мои следующие 10 лет, состояла из двух трехэтажек- в одной мы спали, в другой учились и по центру столовая.  

 

Сирот, таких как я было 100 человек, остальные 400 домашние, так мы их называли. Почти все были из окрестных деревень, где не было школ, или из многодетных семей. Они на выходные ездили домой, а мы им завидовали. 

 

Нам сразу выдали комплект одежды - школьная форма, два платья, зимнее и демисезонное пальто, платок, ботинки и валенки. Валенки пропали в первую же пятницу. Их забрали домашние своим сестрам и братьям в деревни. Нам пришлось всю зиму ходить в демисезонных ботинках. А если у кого-то остались валенки, мы их по выходным носили по очереди... 

 

Всё! Волос больше на голове до седьмого класса не было. Вши! Как только отрастут пять миллиметров, опять! Просто бич какой то. А лечили от них знаете чем?...

 

-Россия это не Санта-Барбара!, подумала я и усмехнулась сама себе... Ещё как Санта-Барбара... 

Хотя, судить вам. 

 

Начну со своих родителей. 

Маме было всего 18 лет, когда она встретила моего отца Вагиза. Он был женат и был у него двухлетний сынишка Ильгиз. 

Но страсти захлестнули их с головой и он, бросив свою семью, уехал с моей мамой. Благо страна большая, рабочие руки везде нужны. Так я родилась в городе Берёзовский. 

Как всегда, мы то с вами точно знаем, такие страсти сгорают быстро и, мой отец недолго раздумывая, отвёз нас к своей маме ,в Татарию. 

Ух, там отцовы сестры оторвались в насмешках над брошенкой.  

Короче, уехала она. Сказала, что как устроит свою судьбу, вернётся за мной. Только судьбу устроила- не позавидуешь. Вышла замуж за узбека, у которого уже был сын. И нарожала ещё двух девочек. Уж куда ещё и меня забирать. 

 

А меня у бабушки терроризировали дядя, настоящий алкаш и два его сыночка. Бабушке соседи...

Как слово невзрачное с виду 

Стрелою пронзает душу 

Неся за собой обиду 

 

Родных иногда не жалеем 

С друзьями порой не ладим 

Какой-то сорняк сеем 

И сами себе гадим 

 

Летает пчела роем 

В том нету каких-то сомнений 

Уж так человек устроен 

Не может он без приключений